власть предержащим, конечно же, будет проще,
нас заклеймить, мол, убийцы и дезертиры.
ночью проснувшись, куда-то бредешь на ощупь
по коридорам загаженной штаб-квартиры

как сквозь метель, а с утра надеваешь маску
силы, иначе хоть кто-то, да душу вынет.
взрослые дети отчаянно верят в сказки
и не рыдают над ранами пулевыми —
нам говорят, что никто не уйдет живыми,
можно любить и быть верными без опаски.

только вот прошлого нам никуда не деть и
разве что горечь топить в теплой кружке чая.
в годы войны умирают еще и дети —
слово вины кружит сверху, как крики чаек.
богу молиться — так бог ведь не отвечает,
сирый, больной и до самых костей раздетый.

наша свобода отдельный тяжелый случай -
все, кто остались в снегу, чтобы дать нам выжить.
право на выбор не делает выбор лучшим,
делает смерть — однозначней, страшней и ближе.

все мы, конечно, когда-то сыграем в ящик,
сменятся боги, по воле их рухнут стены.
но посмотри — мы пока побеждаем чаще,
чем нас способна понять и простить система;

знать бы, что голос, ведущий сквозь грязь и темень,
через эфир — не придуманный, настоящий.