И пока ты пробуешь горький кофе пить, тебя выше, истовей всё влечет. И ты врешь как будто какой-то Копперфильд врет со сцены зрителям за их счет, ты такой обычный, что тошно. Мамочки, это просто праздник какой-то. Всё, волоски стекаются к шейной ямочке, кровь исправно венами там несет. Но когда ты скажешь, что жить так здорово, гром ударит, крестится пусть мужик. Это небо бесится, бабски-вздорное и терпеть не хочет корявой лжи.
За живое, право же, больно браться-то, но придется все-таки в руки брать. Я твоя последняя инкарнация, отделенный скальпелем темный брат, ну и что, что тело такое странное, что глаза бесцветные, как вода. Как чума проходит пустыми странами, как приходит в обжитый дом беда, я приду, я стану такая теплая, что захочешь руки слегка погреть. И реальность сыплется пылью, стеклами. Поздравляю, милый мой, ты в игре.
Притворяйся, хочешь же, очень правильным, мамин сын почтительный и гендир, только ночь тебя уже переплавила и осталась метками на груди. Только ночь приходит всегда по графику, ты роняешь грязные корки тел и по небу пишешь цветное граффити. Ты же с детства этого так хотел? Так, забавы, балуйся, время есть еще, там другие втянуты в смертный бой. Это очень грязное, знаешь, зрелище, но однажды явятся за тобой.
Это будет голос как будто в рации, шепоток настойчивый в голове. Ты, конечно, старше-то восемнадцати, истрепал порядочно ты свой век, но король-то умер, король, да здравствует! Это силы, данные нам взаймы, я твоя последняя тропка к братству, я проводник из яростной вечный тьмы. Так уж вышло, просто такая destiny, как в заморских песенках любят петь. И пора привыкнуть, что так естественно просыпаться к полночи на тропе.
Это просто фокусы, знаешь, кончились, пух и листья сыплются с тополей. Это вам не шулер с колодой в Сочи и в интернетных роликах Дэвид Блейн, это все реальное до безумия, боль не шутка детская, не мура. По щелчку откатывать просто зумом, но тебе разве хочется умирать? По щелчку арена, такие правила, плачь, сражайся, ерничай, говори. Только тьма нас всех под себя подправила, и отныне сны твои тоже ринг.
Что, не хочешь больше кидаться на спор ты в драку, в танец, прочую чью-то чушь? Что, не веришь больше, что цифры в паспорте что-то значат в принципе? Я хочу, чтоб ты жил, как можется, как захочется, зная цену магии, чудесам. Но твое огромное одиночество будет только шириться по часам. Ты хотел инаковость, вот, пожалуйста, выбирай по памяти - греть, гореть.
Для тебя у тьмы не осталось жалости.
Ты в игре, хороший мой, ты в игре.