И если все говорят, что время есть деньги,
То ты мне, наверное не по времени,
Да и мне не с руки за тобой как-то бегать,
За тобою, словно рожденной в неведомом племени,
Из чуждого семени.
Не по времени и не с руки.
Послушай, больше не будет входящих из дома
Тебе на мобильник, и эта записка последняя,
Не чета всем тем письмам, что тебе, наверно, знакомы,
Если ты их читала, то я так и вижу - под пледом ли,
Под одеялом, не мучаясь от тоски.
У меня-то ведь дома жена и любимые дети,
Как ты мне напомнила, только порой настоящего хочется.
А ты снова вправе, как раньше, совсем не ответить,
Но даже молчание это крушит одиночество.
Слова твои дерзкие помнятся все как пророчество,
Нострадамус, он может молчать.
Только что-то умрет, если в мире тебя вдруг не будет,
Наверное, сердце пустое и будто послушное.
Кто-то ищет ответа в записках Матфея и Будды,
Я надеваю тобой подаренные глухие наушники,
И до дома остался лишь час.
Там отчеты, зарплата, немного - гражданское право,
Что-то небо сегодня так странно, болезненно низкое,
Ты сказала - к грозе. Под колесами доджа еще переправа.
Напиши мне, пожалуйста. Дышит твоими записками,
Где "я так много хочу рассказать,
В парке в пять". Не подписан ни адрес, ни дата,
День, как свитер, ползет аккуратными белыми петлями.
Мне хотелось бы верить, что ты в этом всем виновата,
Виновата лишь в том, что смотрю я в глаза твои светлые
Словно в господа бога глаза.