даже если потом ничего и не вспомнится,
останутся хоть бы дурные стихи.
и, лаская клавиши, будто кожу любовницы,
впечатываешь себя в эфир.
сколько можно шататься, грустить межбуквенно,
межреберно, как немой.
даже пусть никому не нужны те звуки, но
нужны явно тебе самой.