Холодно.
Снаружи, и это меня изрядно удивляет. Меня, девочку из Сибири, эдак незаметно привыкшую к тому, что зимой что-то около нуля. И что от пластиковых окон не дует. Нет, серьезно, мы пришли к выводу, что окно нужно заклеить...чем-нибудь. Пластиковое. В новостройке. В Петербурге. В комнате холодно ходить и нечем дышать одновременно.
Холодно внутри, и с этим все намного хуже.
Чувство вины растет, как опухоль, вгрызается во все вены, органы и полости, сжимает нутро когтистыми лапами. Никогда не умела показывать любовь, не умела любить иначе, чем требовать людей себе без остатка, и даже этого катастрофически мало, потому что они не заполняют черной дыры за грудиной. Смешно, но она никак не дожрет меня, никак не подавится и не схлопнется.
Мне нечем заполнить пустоту. Ни людьми, ни книгами, ни музыкой, ни игрой. Этого всегда мало.. Это всё не то. Шатаюсь, как ржавый маятник, скрипя и раздражая.
Очередной мозгоправ отказался от меня. Просто потому что. По факту. Таблетки, говорят они. Жри свои ебучие таблетки. Желательно, цианида, милая девочка, и тебе сразу станет легче, а уж как легче будет другим — ни в сказке сказать, ни пером описать.
Чудеса фармацевтики это как соломинка. То ли чудо для утопающего, то ли последний миллиграмм, что доломает хребтину вьючному животному.
Именно вьючным я себя и ощущаю. Впряглась — тащи. Во что и зачем — пока не разобралась. Разве что вот в эту вот жизнь.
Почему-то больше всего помогает человек, который далек от всего этого. От всего, что составляет мое бытие: ролевые игры, однополые связи, ведьмовство, тяжелый рок и посредственные стишки. Мы дружим 15 лет, и она просто принимает все это во мне, но не говорит про это, потому что сама не в теме. Разве что Мельницу слушает. Странно, но эти разговоры глубже прочих. Наверное, потому, что когда не можешь говорить о мелочах, начинаешь обдирать шелуху и выковыривать на поверхность самое важное и больное. Очень больное, потому трезвыми мы не говорим. Никогда.
Я бы очень хотела заплакать. Но я не могу. Слезы смерзлись в монолитную глыбу. И она тянет ко дну действеннее, чем привязанный к шее камень или пресловутый тазик с цементом.
Я очень хочу взлететь.
Но я не могу.
Я просто не могу.