Слова всегда имели вес, объем, вкус и запах. С ними можно было играть бесконечно. С самого детства, с самого младенчества, когда повторяешь слоги и звуки, рассказывая свои истории и песенки.
Слово можно повторять до одурения, когда оно рассыпается на отдельные морфемы, когда оно уже перестает нести смысл, и не можешь вспомнить, что такое "кошка", почему к-о-ш-к-а это обозначение зверя с мягкими лапами и хищными глазами. Цепляешься за слово "хищный", и всё по кругу, всё по новой. Перебираешь словечко за словечком, как перебирают гречневую крупу. И во рту после - каша.
Слова имеют свою цену. Ими ранишь больнее стали, сильнее огня, ими лечишь раны, ими зовешь, прогоняешь, плачешь и радуешься.
Но все они раскладываются по элементикам, по бусинкам, и снова это просто горсть чего-то надуманного и странного, чему несть числа и на что нет ответа.
И каждую неделю, каждый раз появляется слово на немецком. Любое. Оно звучит восхитительно и прекрасно, и совсем неважно, как его перевести. Оно само по себе - ценность и данность. Влюбляешься в отдельное слово, воспринимая его как живую сущность.
Stille - ментоловый леденец, холодящий, с проблесками сахара, бессовестно плавящийся на языке.
Hexerei - шорох опавших листьев и засушенных трав, шелест темной органзы, драпирующейся вокруг бедер.
Mond - округлое и тяжелое, как старинная монета в кулаке, как древний фолиант.
Продолжать до бесконечности. Еще не зная значения, влюбляешься в ощущение слова, в его восприятие, в его звучание.
И повторяешь, повторяешь его постоянно.
Играешь им, оно играет тобой.