Вечер – зеркало, бьюсь, боюсь, корки льда ломаю на разговорах.
Черепная коробка, советский союз, отголоски прошлого выветрятся нескоро.
Проводить отчеты задним числом, рисовать небесные акварели,
Этот дом под снос, я тот дом под слом, мы пока еще даже не озверели.
Выцарапывать свет из-под вечных льдов, холодней зима – значит, ближе старость,
Я тебя выбаливаю от и до, это все что мне вечерком осталось.
Чем солёней слезы, тем тоньше стать, тоньше талия, плечи к спине ровнее,
Кто-то шепчет тихо, требует перестать, скатывается к сумрачной ахинее.
Я тебя болю, израстаю мхом, прорываюсь ветками через кроны,
Догоняю память ползком, верхом, выдыхаю море из себя синхронно.
Ты моя волна, что снесет людей, что снесет дома, краски с тротуара,
Я пока (пока?) вижу тебя везде, наважденье, сон, колдовская мара.
Я пока под прицелом голодных глаз, жизнь дурная сказка и плохая пьеса,
В отраженьи дьявол, небрит, чумаз, и не хочет тратить времени, честно.
Отражаю свет галогенных ламп, через дырки в сердце, отметки кожи,
За моей спиной отпечатки лап, тишина и крики простых прохожих.
Говорят, я вырасту, израсту, я поверю, выдержу, правда? Ладно.
Я солдат, пристреленный на посту, кофеин, разбавленный шоколадным.
Я есть зеркало – бьюсь, крошусь, отражаю все, не себя в себе же,
Ночью ветер ледянист и шустр, пробирает лапами сквозь одежды.
Кто-то там, вверху, проскулит псалмы, обнимаю бережно батарею,
Мне сейчас не нужно «тьмы, а мы, взаймы» - кто б сказал «подойди, согрею».